Юлия Лукова - Прах земной [СИ]
– Да. А ты выколол ему глаз, – нагнувшись, девушка успокаивающе сжала моё плечо и поцеловала в лоб. Я тоже раньше часто ей так делал…
– Позови, пожалуйста, врача. Я хочу у него кое-что спросить.
– Хорошо, сейчас, – кивнув, Эля поднялась со стула и вышла из палаты.
Я попробовал поднять руку к лицу, чтобы получше рассмотреть протез, но слабость, до сих пор гулявшая в теле, не позволила мне сделать даже этого.
Элена.
Я думала, Лёша разорётся, когда увидит свою руку, но он напротив был очень спокоен, по крайней мере, внешне. Что творилось у него на душе, я могла лишь догадываться.
В коридоре, прилипнув к двери, дежурили Кристиан и Дженнифер. Заходить к своему Царю они боялись, потому и попросили меня поговорить с ним первой. Наверное, я плохо знала Лёшу, так как страха он во мне не вызывал, хотя должен был. Как-никак – Глава Дома неприкасаемых.
– Что там? Как там? – стоило выйти из палаты, как на меня тут же накинулась Джен. Она с опаской поглядывала на дверь и сильно нервничала.
– Да шок у него… сами слышали, он не орал, не ругался, просто лежал и смотрел на свою руку. Зайдите к нему, проведайте, а то ещё больше потом за промедление получите.
Кивнув, девушка потянула Криса за собой в палату. Секундой позже стало слышно, как кричит на них Лёша, в красках описывая различные способы расчленения и виды казни.
Неприкасаемые сейчас, наверное, от ужаса в стену вжались. Они-то как раз этого и боялись…
Мне даже жалко их немного стало, хотя убийцы, в принципе, последние, кого стоило бы жалеть. Тем не менее, я была благодарна им за то, что они заботились о нас с Антоном, пока Рич и Карл валялись в отключке. Кстати, о мелком, родственники уже забрали его из больницы. Он, как и я, вылечился от подхваченной в Моное заразы, оказавшейся мутировавшим аналогом чесотки. Пришлось заплатить врачам нехилую сумму, чтобы они никому не распространялись об этом и не писали заявления в полицию.
Дескать, двое из леса перешли через границу с Моноем, проигнорировав предупреждающие знаки (которых не было), а назад вернулись уже больные, хромые и косые…
И Рич тоже! Вот как он мог заблудиться тогда в лесу?
Лечащий врач Лёши сейчас как раз менял моему неприкасаемому повязку на глазу. Застыв на пороге в нерешительности, я сделала глубокий вздох и подошла поближе.
– Геннадий Андреевич, вас там человек из соседней палаты зовёт, спросить что-то хочет.
– Сейчас закончу и приду, – не отвлекаясь от перевязки, сказал полноватый, лысый мужчина в синем халате врача. – Ричард, повязку снимать не разрешаю, если ещё раз снимите – привяжу вас к кровати и до самой выписки не отпущу!
– А он её уже снимал? – встрепенулась я, грозно нахмурив брови и посмотрев на Рича.
Неприкасаемый, заметив мой взгляд, пожал плечами и отвернулся к окну, рядом с которым стояла его кровать.
– Да. Сказал, что просто хотел посмотреть, что у него с глазом. А то, что осложнения могли начаться, это, конечно же, его не волнует! Врач всё поправит, всё вылечит! А нужна ли этому врачу лишняя морока? – проворчав себе под нос ещё что-то, Геннадий отодвинул меня в сторону и вышел из палаты.
– Ну, и как там этот? – по тону и брезгливой усмешке на губах, я поняла, что спрашивал Рич о Лёше. – Не молчи, я слышал его голос через стену.
Вот, гадство! Просила же врачей положить Лёшку в другое крыло больницы, глядишь, и не услышал бы неприкасаемый своего врага.
– А ты как себя чувствовал, когда без глаза три дня назад проснулся? – усевшись на его кровать, задала встречный вопрос я.
Смотреть на Рича было… больно. Всю голову и левый глаз ему перебинтовали, но щёку рассекал тонкий, едва заметный белый шрам.
Дураки. Подрались – и оба получили.
Шмыгнув носом, я склонила голову вниз, не зная, что ещё можно сказать. Когда же мужчина притянул меня к себе и обнял за плечи, и вовсе захотелось разрыдаться.
– Вы же больше не будете никаких боёв устраивать?
Он открыл рот, намереваясь что-то ответить, но тут же его закрыл.
– Рич?
– Как я могу обещать то, что не от одного меня зависит? – заправив прядь волос мне за ухо, резонно поинтересовался он.
– А ты со своей стороны пообещай, а с Лёшки я потом тоже такое обещание стрясу!
– Ну-ну, – усмехнулся мужчина, ни капли мне не поверив. – Стрясёшь ты с него такое.
– Не веришь?
– Конечно, нет, – легко согласился Рич, под моё недовольное сопение. – Ты, кстати, не помнишь, пока я без сознания был со мной в палате ещё кто-нибудь лежал? – он кивнул на стоящую у другой стены, аккуратно заправленную зелёным покрывалом кровать.
– Ну, да, был какой-то мужчина, но он уже умер, у него рак последней стадии был. А что?
– Ничего, просто… когда я – скажем так – спал, то постоянно слышал как кто-то пел. К нему родственники не приходили? – не смотря на показное равнодушие, Ричу отчего-то было важно знать ответ. Вот честно – сердцем чувствовала!
– Нет, вроде, никаких родственников или знакомых… только священник приходил. Геннадий Андреевич говорил, что Владиславу, мужчине тому, резко стало плохо, и он попросил позвать священника для исповеди. А тот сразу приехать не смог, до больницы добрался только через пять часов. И после того, как он причастил Владислава, тот сразу умер. Представляешь? Будто пять часов только его приезда и ждал***, – пересказала я Ричу, так поразивший меня случай.
– Угу, как специально, – пробормотал мужчина, почесав затылок.
– Кстати, а что врачи про твои когти говорят?
– То же, что и Мифьен раньше.
– Просят сдаться на опыты? – натянуто улыбнулась я, погладив его по щеке, вдоль шрама, и коснувшись повязки, закрывавшей больной глаз. Хотя… нечего там было уже закрывать.
Где-то через сорок-сорок пять минут вернулся Геннадий Андреевич и выгнал меня из палаты, сказав, что Ричу нужен отдых. Неприкасаемый наоборот говорил остаться, но я и сама видела, как его порой клонило в сон, а оттого быстро попрощалась и ушла. Напоследок заглянула к Лёше, но тот уже спал без задних ног.
Оставалось только надеяться, что проспавшись, они не полезут снова друг к другу выяснять отношения, а то от этих двоих всякого можно ожидать. Их не волнует, что столько людей заботится и переживает за них. Куда там господам неприкасаемым думать об этом! У них месть на уме, холодное и огнестрельное оружие, пытки…
Вечером, я снова пришла в больницу и сразу решила зайти к Лёше. Он сидел на кровати, подложив под спину штуки три подушки, и смотрел что-то на планшете.
– Привет, – поприветствовал меня он, отсалютовав "механической" рукой.
– Джен и Крис принесли? – кивнула я на планшет.
– Ага, контрабандой.
– Почему контрабандой?
– А мне к электронике нельзя прикасаться, из-за того что клешня не до конца настроена…
Парень ещё не договорил, а я уже вырвала планшет из его рук и отбежала подальше, чтобы он не смог до меня дотянуться.
– Если врачи сказали, что вредно, значит, вредно. Не вреди себе ещё больше.
– Да куда уже больше, – буркнул зло Лёша, но злость эта была направлена не на меня, а на того, кто сейчас мирно спал за стенкой в соседней палате.
– Лёш, а вы с Ричем… вы же не будете теперь драться? – помолчав немного, я задала другу тот же вопрос, что и Ричарду недавно.
– Хм, – загадочно хмыкнул парень. – А этот – ты поняла кто – что говорит?
– Что не только от него всё зависит.
– Нда? Ловко он ответственность на других перекладывает. Хотя это черта всех белых… Ладно, раз так, я его тоже трогать не буду, – на миг изменившись в лице, серьёзно пообещал друг.
– Правда? А чего это ты так легко согласился?
– Есть причины, – Лёша помахал перед моим носом железной рукой.
И тогда мне вспомнилась клятва, которую он давал своему отцу: Если я потеряю правую руку, то исправлюсь.
Неужели он думает сдержать слово?
Рич говорил, что Лёша абсолютно без тормозов, что он жесток и обещания исполняет лишь в тех случаях, когда ему самому это нужно… но мне хочется верить в лучшее.
– Спасибо, Лёш!
И жизнь вернулась почти в привычное русло. Крис каждый день возил меня в больницу, а потом обратно домой в лес. Я ещё немного побаивалась, что Рич и "Царь" снова полезут меряться силами, но вскоре и от этого страха удалось избавиться.
Кое-какие тёрки у них в последствие, конечно, были, но, к счастью, до рукоприкладства и метания ножей дела не доходили.
Я часто созванивалась с Мифьеном, один раз даже звонила Ане, поздравив её с Днём рождения и передав привет Мише. Лёша решил на неопределённое время остаться в Антарске. Каждую неделю он навещал меня, не обращая внимания на недовольное рычание Рича. Вот только, что ему понадобилось в городе, друг так и не сказал, но то, что в сводках новостей не появлялось сообщений о серийном маньяке, лично меня очень радовало…
Я так легко об этом говорю, хотя, по правде, сама до сих пор боюсь включать новостные каналы и читать газеты, чтобы не увидеть там чего-нибудь страшного.
